"Сердце мое в руке моей"
Название: Все счастливые семьи
Команда: Великая Талигойя
Тема: параллельная реальность
Герои (пейринг): Робер/Марианна, Ричард/Катари, Рокэ/Айрис
Рейтинг: PG
Жанр: драма
Предупреждения: AU, ООС
Дисклеймер: мир и персонажи принадлежат В. Камше
читать дальшеКаждое утро Робер просыпался с надеждой, что каким-то непостижимым образом вернется в знакомую, до боли родную реальность, и каждое утро, открыв глаза, убеждался, что чуда не произошло. Возможно, чудеса могли случаться только раз в жизни, и он исчерпал свой лимит, когда оказался здесь.
Впрочем, если говорить начистоту, он никогда по-настоящему не хотел здесь оказаться. Просто так сложилось, что день выдался особенно напряженным: Альдо нес еще более феерическую чушь, чем обычно, Катари свалилась в обморок, Дикон куда-то запропастился, остальные шушукались по углам и ни в какую не соглашались заняться делом. Потратив несколько часов на бестолковую суету и тщетные попытки всех организовать, Робер вернулся домой и без сил повалился на постель. Он думал, что заснет мгновенно, едва коснувшись головой подушки, но сон почему-то не шел. Перед глазами мелькали события прошедшего дня, знакомые лица сменяли друг друга, как в калейдоскопе.
«Когда они все, наконец, успокоятся? - с тоской думал Робер. - Я, кажется, уже готов на любую подлость, лишь бы у них все стало хорошо. Даже Леворукого готов просить: пожалуйста, пусть жизнь наладится, пусть все поженятся, Дик и Катари, Рокэ и Айрис, ну, и мы с Марианной тоже...»
На этом мысль оборвалась, и он наконец-то уснул, а затем, проснувшись, обнаружил себя в иной реальности. То ли Леворукий, словно в насмешку, внял его просьбе, то ли он окончательно тронулся умом, но, так или иначе, вернуться в привычный мир не удалось. Пришлось как-то устраиваться в этом. Со временем Робер почти привык, но все же в глубине его души жила тщательно скрываемая мечта о том, что однажды утром все станет по-прежнему.
Сегодня чуда тоже не случилось. Робер понял это еще до того, как открыл глаза. За окном жизнерадостно чирикали птицы, с кухни доносился аппетитный запах жарящейся дичи. День, как обычно, начинался до отвращения прекрасно. В этом мире не существовало плохой погоды, нерасторопных слуг, горелых обедов. Все было организовано наилучшим образом, однако Робер постоянно ловил себя на мысли о том, как он мечтает, чтобы пошел дождь, грянул гром, разверзлась земля - словом, чтобы случилось хоть что-нибудь, нарушающее привычный мир и покой.
Марианна уже ждала его внизу, в столовой. На ней было новое бежевое платье, оголявшее плечи. В глубоком вырезе на груди красовалась тигровая лилия. Робер посмотрел на нее с неодобрением. Он не знал, почему так вышло, но в этом мире его жену больше всего занимали две вещи: наряды и цветоводство. Когда он только попал сюда, ее невинные развлечения не приносили никакого вреда. Раз в две или три недели она отправлялась к знакомому садовнику, чтобы приобрести еще один горшочек с крокусом или бегонией, а потом заезжала к портному за платьем. Это вполне можно было терпеть. К сожалению, со временем визиты участились. Теперь цветы появлялись практически каждый день. Когда кадки перестали помещаться в оранжерее, Марианна велела ставить их в доме. Они громоздились повсюду – на столе, на полу, на подоконниках. Роскошные пионы соседствовали со скромными фиалками, а компанию нежным гиацинтам составляли колючие стебли роз. Робер постоянно спотыкался о вазы, ронял их и ощущал себя совершенно лишним предметом мебели. Цветы как будто пытались выжить его из дома.
- Какой у вас прелестный цветник! – восторгались все гости, попавшие в дом.
Робер тяжело вздыхал, а Марианна с упорством, достойным лучшего применения, продолжала таскать домой новые растения. Каждый вечер она надевала одно из новых, сшитых по последней моде платьев, прикалывала к корсажу очередной диковинный цветок и садилась на диван с книгой. Робер видел, что она не увлечена чтением. Взгляд ее рассеянно блуждал по залу, словно она все время кого-то или чего-то ждала.
Сейчас, подойдя к Марианне, он наткнулся на тот же рассеянный взгляд.
- Смотри, настурция распустилась! – приветствовала она мужа.
Марианна приветливо улыбалась. Робер изобразил на лице некое подобие радости. На столе уже ждал завтрак. Присев на свое место, Робер расправил на коленях салфетку и пододвинул к себе супницу.
- Тебе помочь? – спросила Марианна.
Он нервно помотал головой.
- Зря ты там сел, - продолжила она, все так же улыбаясь. – От окна дует, простудишься.
Она очень старалась изображать примерную супругу, и у нее почти получалось, лишь иногда по усталому жесту, по тому, как она сутулилась, когда думала, что ее никто не видит, Робер понимал: Марианна скучает. Она, быть может, сама не осознавала этого, но роль шикарной куртизанки, звезды светских приемов, шла ей куда больше, чем маска заботливой жены.
- Что ты будешь сегодня делать? – спросил Робер, потому что надо же было спросить хоть что-нибудь. Счастливые супруги должны разговаривать друг с другом – это он четко усвоил.
Марианна качнула носком туфельки.
- Я еще не решила. Может быть, прогуляюсь по оранжерее или съезжу в цветочный магазин.
Робер оглянулся, посмотрел на ближайший горшок с цветком и недовольно поморщился. Ему казалось, что в воздухе чувствуется едва уловимый сладковатый запах гнили. Возможно, какие-то растения, не получив достаточного ухода, начали вянуть. Садовод из Марианны был все же не ахти какой.
От приторного аромата начинала кружиться голова. Робер подумал, что попал в ловушку, и тут же устыдился своих мыслей: разве не он мечтал о тихом семейном счастье, разве не он выбрал такую жизнь? От этого стало еще паршивее.
Он должен быть довольным. Просто обязан.
- Хочешь тост? – проворковала Марианна.
Она говорила и действовала на автомате, а сама все прислушивалась к чему-то внутри себя, машинально разглаживая тяжелые складки платья. Роберу вдруг стали ненавистны и ее роскошные обновки, и цветы, заполонившие дом.
Он не знал, не мог догадаться, да и сама Марианна еще не знала, но столь незначительные перемены символизировали для нее начало новой жизни – без Робера.
На улице, как вчера, как неделю и месяц назад, светило яркое солнце. Покинув замок, Робер оседлал лошадь и выехал за ворота. Он сам не знал, куда направляется. На душе было тоскливо. Хотелось закрыть глаза и заснуть до тех пор, пока этот кошмар не кончится.
«Может, хоть у Ричарда все в порядке», - угрюмо подумал Робер. Он не навещал Дика довольно долго, кажется, с момента его женитьбы на Катари. Возможно, сейчас тоже было не самое подходящее время для визита, но Роберу требовалось убедиться, что хоть у кого-то в этом странном мире дела и вправду идут хорошо.
С тех пор, как Алва вернулся в столицу, Дик уступил ему особняк. Себе он построил новый, на три этажа выше. Робер подозревал, что Ричард сделал это специально, чтобы досадить Ворону. Отношения этих двоих носили странный характер: они то ссорились, то мирились, могли не разговаривать друг с другом месяцами, а потом снова становились закадычными приятелями. Робер не слишком вникал в то, что там у них происходит. Ему хватало своих забот.
Так или иначе, замок Ричарда мог по праву называться самым высоким зданием в городе. Массивная, внушающая страх ограда из темного камня, увенчанная острыми зубцами, скрывала его от посторонних глаз. Если бы Робер был более внимательным, он наверняка бы усмотрел в навязчивом стремлении Дика укрыться от внешнего мира что-то нездоровое, но его это мало беспокоило. В конце концов, каждый волен превратить свой дом в неприступную крепость, если хочет.
Посетителей здесь не жаловали. Роберу пришлось долго стучать в ворота, прежде чем ему открыли. Хмурый стражник проводил его в зал, где уже ожидал Дикон. Гость огляделся по сторонам. Внутри замка все выглядело таким же массивным и внушительным, как снаружи. Приземистый стол, грубо сколоченные стулья, даже начищенные до блеска кастрюли – все производило впечатление основательности. Робер попытался пододвинуть себе кресло, но не смог оторвать его от пола.
- Оно прибито гвоздями, - пояснил Ричард.
- Зачем?
- Чтобы не украли, - сказал Повелитель Скал таким тоном, словно это было само собой разумеющимся.
За то время, что Робер его не видел, он повзрослел, черты его лица стали грубее, плечи раздались вширь. Теперь в нем чувствовалось явное сходство с портретами всех остальных Окделлов, украшавшими стены.
- Ну, как живешь? – спросил Робер.
К его удивлению, Дик безнадежно махнул рукой.
- Что тут говорить! Давай лучше выпьем.
Робер попробовал отказаться, но его бесцеремонно усадили за стол. Ричард, похоже, обрадовался гостю и не собирался его отпускать. Он приказал подать вина. Слуга принес кувшин с каким-то дешевым пойлом, которое Робер пригубил только из вежливости.
- Нравится? – поинтересовался Ричард. – Это надорское!
Сам он пил с какой-то нездоровой жадностью и вскоре начал пьянеть. Спиртное развязало ему язык. Слегка заикаясь, он поведал Роберу, что ему все надоело, он не желает больше так жить, и вообще. Что вообще, Дик не пояснил, а на вопрос, чего же он, в таком случае, желает, ответил после паузы:
- Хочу на юг. Мне Алва обещал.
- А как же Катари? – напомнил Робер.
Ричард поморщился, отхлебнул еще вина и принялся что-то путано объяснять. Слушать его бессвязный бред было неловко, но уйти не позволяли правила приличия. Робер, как мог, пытался пропускать исповедь Дика мимо ушей, но все равно уяснил, что у них с Катари уже давно не все гладко. Она больше интересовалась молитвами, чем исполнением супружеского долга, а ее дети, все четверо, доставляли кучу хлопот.
- А еще она куда-то ходит, - доверительным тоном сообщил Ричард. – Я ей сказал, чтоб сидела дома, но она вечно сбегает то в церковь, то в парк, то еще куда-нибудь. Я думаю, она мне изменяет.
Дик икнул и потянулся за бутылкой. Судя по его виду, он с удовольствием прибил бы и Катари гвоздями к полу, если бы мог.
Когда Робер, наконец, выбрался из гостеприимного дома, было уже пять часов вечера, но солнце продолжало палить с прежней силой. На душе стало еще паршивее. Хотелось заснуть и не просыпаться больше никогда. Робер тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и развернул коня.
Теперь он направлялся к Айрис. Его бывшая невеста, а ныне счастливая супруга Ворона, вместе с мужем обитала в фамильном особняке Алва. Поводов нанести ей визит особо не было, но Роберу отчего-то захотелось посмотреть, как устроилась девушка. В этом странном мире он почти не общался с ней, только пару раз встречал на приемах. Родовые цвета Рокэ, которые она носила с поистине королевским видом, придавали ее коже бледный, нездоровый оттенок, но в остальном Айрис выглядела вполне довольной своим новым положением.
Особняк Ворона встретил гостя более приветливо, чем фамильное гнездо Окделлов. Слуги отдали честь и расступились, пропуская Робера. Хозяйка сама вышла ему навстречу. Ее волосы были уложены в затейливую высокую прическу, из-за чего худая длинная шея казалась еще длиннее, придавая девушке сходство с загнанной лошадью. В глазах Айрис горел лихорадочный огонь. Робер заподозрил, что она нездорова, но на его вопрос она лишь нервно рассмеялась:
- Бросьте, со мной все в порядке. Немного устала, вот и все! Быть хозяйкой такого большого дома нелегко. У меня столько забот!
Робер сочувственно кивнул. Айрис пригласила его следовать за собой и пошла вперед, указывая дорогу.
В гостиной, куда они пришли, ярко горели свечи. Откуда-то из коридора доносился аппетитный запах.
- Я велела приготовить ужин, - пояснила Айрис. – Думаю, стоит подождать Рокэ, и тогда мы все вместе сядем за стол.
Следующие два часа оказались посвящены светской беседе. Точнее, говорил в основном Робер. Айрис склонилась над пяльцами и казалась целиком поглощенной работой. Иногда она поднимала голову, чтобы задать уточняющий вопрос, а затем вновь возвращалась к своему занятию. Острые спицы мелькали в ее руках. По мере того, как шло время, движения девушки становились все более нервными и суетливыми. Наконец, случилось то, чего и следовало ожидать: Айрис уколола палец и вскрикнула.
- Больно?- участливо спросил Робер.
Она с ненавистью отбросила вышивку и воткнула спицы в кресло. Плечи ее дрожали. Робер хотел что-то сказать, как-то утешить собеседницу, но она вдруг закрыла лицо руками и затряслась. Айрис пыталась сдерживать слезы, но глухие, отчаянные рыдания рвались наружу. В какой-то момент она начала задыхаться и с трудом заставила себя глотнуть воздуха. Робер вскочил с места. Теперь он стоял почти вплотную к ней. Его рука неловко погладила ее по спине. Айрис выпрямилась. В ее глазах все еще стояли злые слезы, но голос, когда она заговорила, прозвучал сухо и зло.
- Где он шляется? – раздраженно спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: - Я жду уже третий час, а он все не идет!
- Возможно, его задержали дела, - предположил Робер.
Айрис горько расхохоталась.
- Знаю я его дела! Небось, опять отправился к какой-нибудь красотке.
Тут она была вынуждена сделать паузу, чтобы восстановить дыхание. Робер ждал. Немного успокоившись, Айрис продолжила:
- Ладно, допустим, это я еще могу понять. В конце концов, многие так делают. Но если бы он изменял мне только с женщинами! Я почти уверена, что этот мерзавец спит с моим братом!
Робер, растерявшийся от таких откровений, прятал глаза и молчал.
Он бы удивился еще больше, если бы узнал, что как раз в этот момент Катари, приехавшая навестить Марианну, судорожно комкала надушенный платочек и жаловалась подруге:
- Если бы мой муж изменял мне только с Алвой, это я еще могла бы понять. Но я почти уверена, что он спит еще и с женщинами. Каков мерзавец!
Ворон так и не явился к ужину. Робер, как мог, успокоил Айрис, с мстительным видом сжимавшую в руках блестящие спицы, и покинул особняк. Уже начинало смеркаться. В небе висела луна, похожая на непропеченный блин. Желание заснуть и не просыпаться сменилось желанием пустить себе пулю в висок. Робер поймал себя на том, что напряженно обдумывал такую возможность. В самом деле, возможно, самоубийство было решением всех проблем? Несколько секунд агонии – а затем он вновь очнется в привычном и знакомом мире с безалаберным Альдо, простаком Диконом и нервной девочкой Айрис.
Если честно, Робер думал об этом уже не в первый раз, но его все время что-то останавливало. Вот и сейчас, желая оттянуть момент принятия неприятного решения, он развернул коня и направился туда, где сверкал огнями королевский дворец. Ему зачем-то хотелось увидеть Альдо. Быть может, им двигало стремление проститься, а может, он все еще подсознательно надеялся, что кто-то сможет его переубедить.
К счастью или к несчастью, Альдо оказался на месте. Он сидел у себя в кабинете, со скучающей миной просматривая какие-то бумаги. При виде друга он явно оживился, вскочил с места и указал Роберу на кресло.
- Садись, рассказывай, как дела. Почему ты такой кислый? Что-то случилось?
Робер счел за лучшее помотать головой.
- Все в порядке. Просто я немного устал.
- Отлично, я как раз собирался отдохнуть и немного выпить. Составишь мне компанию?
Памятуя о пьяных откровениях Дика, Робер отказался. Впрочем, Альдо это не смутило. Он явно радовался возможности прервать работу. Сообразив, что из собеседника вряд ли можно вытянуть хоть слово, он принялся болтать сам. Его энтузиазм поражал. Энергично размахивая руками, он ходил взад-вперед по комнате и вещал что-то о звере Раканов, о грядущих переменах и о том, как следует обустроить государство. У него были десятки идей и планов. Похоже, ему по-прежнему нравилось играть в справедливого государя.
- Я вижу, ты вполне доволен жизнью, - осторожно заметил Робер.
Альдо на миг притормозил и уставился на него с легким недоумением.
- Разумеется. Что тут может не нравиться? Я счастлив!
- Далеко не все могут сказать то же, - продолжил Робер.
- Это ты о ком?
Робер собрался с мыслями и начал медленно перечислять, загибая пальцы:
- Дик, Айрис, Катари. Да и я, если честно.
- Ты это брось! – Альдо со всей силы хлопнул его по плечу. – Вы все просто пресытились семейной жизнью, вот и придумываете себе какие-то проблемы. Посмотри на меня: я холост и ничуть об этом не жалею. Никто мне не указ. Я могу радоваться каждому дню.
Он еще что-то говорил, горячо и вдохновенно. И в его словах, и во всем облике было столько уверенности, столько желания жить, столько юношеского пыла, что Робер невольно начал проникаться. Он машинально кивал. Его лицо оживилось, на запавших скулах выступил румянец.
«Может, и правда все не так плохо? – думал Робер. – Если поразмыслить, эта жизнь ничуть не хуже прежней, даже лучше. Надо только немного подождать, и все наладится».
Он успокаивал себя этими мыслями. Убаюканная пламенной речью Альдо, острая боль затихала. Когда друг во второй раз принялся рассказывать о своих грандиозных планах по преобразованию Талигойи в величайшее государство мира, Робер понял, что ему стало чуточку легче.
Альдо продолжал вдохновенно нести чушь, и, глядя на его лицо, никто в целом мире не мог бы догадаться, как ему осточертел и дворец, и титул, и все скучные обязанности. Игра приелась. Альдо тосковал, рвался на волю и ежедневно обещал себе все бросить, но всякий раз его удерживало осознание того, что он нужен Роберу. Он никогда не отличался душевной чуткостью, но тут вдруг сообразил, как друг зависит от его мнения, как цепляется за его мнимое благополучие, словно пытаясь убедить самого себя, что счастье возможно. Альдо считал, что разочаровать его было бы мерзко, и поэтому, стиснув зубы, повторял вновь и вновь, как заклинание:
- Я счастлив, счастлив, счастлив…
Иногда ему почти удавалось в это поверить.
Команда: Великая Талигойя
Тема: параллельная реальность
Герои (пейринг): Робер/Марианна, Ричард/Катари, Рокэ/Айрис
Рейтинг: PG
Жанр: драма
Предупреждения: AU, ООС
Дисклеймер: мир и персонажи принадлежат В. Камше
читать дальшеКаждое утро Робер просыпался с надеждой, что каким-то непостижимым образом вернется в знакомую, до боли родную реальность, и каждое утро, открыв глаза, убеждался, что чуда не произошло. Возможно, чудеса могли случаться только раз в жизни, и он исчерпал свой лимит, когда оказался здесь.
Впрочем, если говорить начистоту, он никогда по-настоящему не хотел здесь оказаться. Просто так сложилось, что день выдался особенно напряженным: Альдо нес еще более феерическую чушь, чем обычно, Катари свалилась в обморок, Дикон куда-то запропастился, остальные шушукались по углам и ни в какую не соглашались заняться делом. Потратив несколько часов на бестолковую суету и тщетные попытки всех организовать, Робер вернулся домой и без сил повалился на постель. Он думал, что заснет мгновенно, едва коснувшись головой подушки, но сон почему-то не шел. Перед глазами мелькали события прошедшего дня, знакомые лица сменяли друг друга, как в калейдоскопе.
«Когда они все, наконец, успокоятся? - с тоской думал Робер. - Я, кажется, уже готов на любую подлость, лишь бы у них все стало хорошо. Даже Леворукого готов просить: пожалуйста, пусть жизнь наладится, пусть все поженятся, Дик и Катари, Рокэ и Айрис, ну, и мы с Марианной тоже...»
На этом мысль оборвалась, и он наконец-то уснул, а затем, проснувшись, обнаружил себя в иной реальности. То ли Леворукий, словно в насмешку, внял его просьбе, то ли он окончательно тронулся умом, но, так или иначе, вернуться в привычный мир не удалось. Пришлось как-то устраиваться в этом. Со временем Робер почти привык, но все же в глубине его души жила тщательно скрываемая мечта о том, что однажды утром все станет по-прежнему.
Сегодня чуда тоже не случилось. Робер понял это еще до того, как открыл глаза. За окном жизнерадостно чирикали птицы, с кухни доносился аппетитный запах жарящейся дичи. День, как обычно, начинался до отвращения прекрасно. В этом мире не существовало плохой погоды, нерасторопных слуг, горелых обедов. Все было организовано наилучшим образом, однако Робер постоянно ловил себя на мысли о том, как он мечтает, чтобы пошел дождь, грянул гром, разверзлась земля - словом, чтобы случилось хоть что-нибудь, нарушающее привычный мир и покой.
Марианна уже ждала его внизу, в столовой. На ней было новое бежевое платье, оголявшее плечи. В глубоком вырезе на груди красовалась тигровая лилия. Робер посмотрел на нее с неодобрением. Он не знал, почему так вышло, но в этом мире его жену больше всего занимали две вещи: наряды и цветоводство. Когда он только попал сюда, ее невинные развлечения не приносили никакого вреда. Раз в две или три недели она отправлялась к знакомому садовнику, чтобы приобрести еще один горшочек с крокусом или бегонией, а потом заезжала к портному за платьем. Это вполне можно было терпеть. К сожалению, со временем визиты участились. Теперь цветы появлялись практически каждый день. Когда кадки перестали помещаться в оранжерее, Марианна велела ставить их в доме. Они громоздились повсюду – на столе, на полу, на подоконниках. Роскошные пионы соседствовали со скромными фиалками, а компанию нежным гиацинтам составляли колючие стебли роз. Робер постоянно спотыкался о вазы, ронял их и ощущал себя совершенно лишним предметом мебели. Цветы как будто пытались выжить его из дома.
- Какой у вас прелестный цветник! – восторгались все гости, попавшие в дом.
Робер тяжело вздыхал, а Марианна с упорством, достойным лучшего применения, продолжала таскать домой новые растения. Каждый вечер она надевала одно из новых, сшитых по последней моде платьев, прикалывала к корсажу очередной диковинный цветок и садилась на диван с книгой. Робер видел, что она не увлечена чтением. Взгляд ее рассеянно блуждал по залу, словно она все время кого-то или чего-то ждала.
Сейчас, подойдя к Марианне, он наткнулся на тот же рассеянный взгляд.
- Смотри, настурция распустилась! – приветствовала она мужа.
Марианна приветливо улыбалась. Робер изобразил на лице некое подобие радости. На столе уже ждал завтрак. Присев на свое место, Робер расправил на коленях салфетку и пододвинул к себе супницу.
- Тебе помочь? – спросила Марианна.
Он нервно помотал головой.
- Зря ты там сел, - продолжила она, все так же улыбаясь. – От окна дует, простудишься.
Она очень старалась изображать примерную супругу, и у нее почти получалось, лишь иногда по усталому жесту, по тому, как она сутулилась, когда думала, что ее никто не видит, Робер понимал: Марианна скучает. Она, быть может, сама не осознавала этого, но роль шикарной куртизанки, звезды светских приемов, шла ей куда больше, чем маска заботливой жены.
- Что ты будешь сегодня делать? – спросил Робер, потому что надо же было спросить хоть что-нибудь. Счастливые супруги должны разговаривать друг с другом – это он четко усвоил.
Марианна качнула носком туфельки.
- Я еще не решила. Может быть, прогуляюсь по оранжерее или съезжу в цветочный магазин.
Робер оглянулся, посмотрел на ближайший горшок с цветком и недовольно поморщился. Ему казалось, что в воздухе чувствуется едва уловимый сладковатый запах гнили. Возможно, какие-то растения, не получив достаточного ухода, начали вянуть. Садовод из Марианны был все же не ахти какой.
От приторного аромата начинала кружиться голова. Робер подумал, что попал в ловушку, и тут же устыдился своих мыслей: разве не он мечтал о тихом семейном счастье, разве не он выбрал такую жизнь? От этого стало еще паршивее.
Он должен быть довольным. Просто обязан.
- Хочешь тост? – проворковала Марианна.
Она говорила и действовала на автомате, а сама все прислушивалась к чему-то внутри себя, машинально разглаживая тяжелые складки платья. Роберу вдруг стали ненавистны и ее роскошные обновки, и цветы, заполонившие дом.
Он не знал, не мог догадаться, да и сама Марианна еще не знала, но столь незначительные перемены символизировали для нее начало новой жизни – без Робера.
На улице, как вчера, как неделю и месяц назад, светило яркое солнце. Покинув замок, Робер оседлал лошадь и выехал за ворота. Он сам не знал, куда направляется. На душе было тоскливо. Хотелось закрыть глаза и заснуть до тех пор, пока этот кошмар не кончится.
«Может, хоть у Ричарда все в порядке», - угрюмо подумал Робер. Он не навещал Дика довольно долго, кажется, с момента его женитьбы на Катари. Возможно, сейчас тоже было не самое подходящее время для визита, но Роберу требовалось убедиться, что хоть у кого-то в этом странном мире дела и вправду идут хорошо.
С тех пор, как Алва вернулся в столицу, Дик уступил ему особняк. Себе он построил новый, на три этажа выше. Робер подозревал, что Ричард сделал это специально, чтобы досадить Ворону. Отношения этих двоих носили странный характер: они то ссорились, то мирились, могли не разговаривать друг с другом месяцами, а потом снова становились закадычными приятелями. Робер не слишком вникал в то, что там у них происходит. Ему хватало своих забот.
Так или иначе, замок Ричарда мог по праву называться самым высоким зданием в городе. Массивная, внушающая страх ограда из темного камня, увенчанная острыми зубцами, скрывала его от посторонних глаз. Если бы Робер был более внимательным, он наверняка бы усмотрел в навязчивом стремлении Дика укрыться от внешнего мира что-то нездоровое, но его это мало беспокоило. В конце концов, каждый волен превратить свой дом в неприступную крепость, если хочет.
Посетителей здесь не жаловали. Роберу пришлось долго стучать в ворота, прежде чем ему открыли. Хмурый стражник проводил его в зал, где уже ожидал Дикон. Гость огляделся по сторонам. Внутри замка все выглядело таким же массивным и внушительным, как снаружи. Приземистый стол, грубо сколоченные стулья, даже начищенные до блеска кастрюли – все производило впечатление основательности. Робер попытался пододвинуть себе кресло, но не смог оторвать его от пола.
- Оно прибито гвоздями, - пояснил Ричард.
- Зачем?
- Чтобы не украли, - сказал Повелитель Скал таким тоном, словно это было само собой разумеющимся.
За то время, что Робер его не видел, он повзрослел, черты его лица стали грубее, плечи раздались вширь. Теперь в нем чувствовалось явное сходство с портретами всех остальных Окделлов, украшавшими стены.
- Ну, как живешь? – спросил Робер.
К его удивлению, Дик безнадежно махнул рукой.
- Что тут говорить! Давай лучше выпьем.
Робер попробовал отказаться, но его бесцеремонно усадили за стол. Ричард, похоже, обрадовался гостю и не собирался его отпускать. Он приказал подать вина. Слуга принес кувшин с каким-то дешевым пойлом, которое Робер пригубил только из вежливости.
- Нравится? – поинтересовался Ричард. – Это надорское!
Сам он пил с какой-то нездоровой жадностью и вскоре начал пьянеть. Спиртное развязало ему язык. Слегка заикаясь, он поведал Роберу, что ему все надоело, он не желает больше так жить, и вообще. Что вообще, Дик не пояснил, а на вопрос, чего же он, в таком случае, желает, ответил после паузы:
- Хочу на юг. Мне Алва обещал.
- А как же Катари? – напомнил Робер.
Ричард поморщился, отхлебнул еще вина и принялся что-то путано объяснять. Слушать его бессвязный бред было неловко, но уйти не позволяли правила приличия. Робер, как мог, пытался пропускать исповедь Дика мимо ушей, но все равно уяснил, что у них с Катари уже давно не все гладко. Она больше интересовалась молитвами, чем исполнением супружеского долга, а ее дети, все четверо, доставляли кучу хлопот.
- А еще она куда-то ходит, - доверительным тоном сообщил Ричард. – Я ей сказал, чтоб сидела дома, но она вечно сбегает то в церковь, то в парк, то еще куда-нибудь. Я думаю, она мне изменяет.
Дик икнул и потянулся за бутылкой. Судя по его виду, он с удовольствием прибил бы и Катари гвоздями к полу, если бы мог.
Когда Робер, наконец, выбрался из гостеприимного дома, было уже пять часов вечера, но солнце продолжало палить с прежней силой. На душе стало еще паршивее. Хотелось заснуть и не просыпаться больше никогда. Робер тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и развернул коня.
Теперь он направлялся к Айрис. Его бывшая невеста, а ныне счастливая супруга Ворона, вместе с мужем обитала в фамильном особняке Алва. Поводов нанести ей визит особо не было, но Роберу отчего-то захотелось посмотреть, как устроилась девушка. В этом странном мире он почти не общался с ней, только пару раз встречал на приемах. Родовые цвета Рокэ, которые она носила с поистине королевским видом, придавали ее коже бледный, нездоровый оттенок, но в остальном Айрис выглядела вполне довольной своим новым положением.
Особняк Ворона встретил гостя более приветливо, чем фамильное гнездо Окделлов. Слуги отдали честь и расступились, пропуская Робера. Хозяйка сама вышла ему навстречу. Ее волосы были уложены в затейливую высокую прическу, из-за чего худая длинная шея казалась еще длиннее, придавая девушке сходство с загнанной лошадью. В глазах Айрис горел лихорадочный огонь. Робер заподозрил, что она нездорова, но на его вопрос она лишь нервно рассмеялась:
- Бросьте, со мной все в порядке. Немного устала, вот и все! Быть хозяйкой такого большого дома нелегко. У меня столько забот!
Робер сочувственно кивнул. Айрис пригласила его следовать за собой и пошла вперед, указывая дорогу.
В гостиной, куда они пришли, ярко горели свечи. Откуда-то из коридора доносился аппетитный запах.
- Я велела приготовить ужин, - пояснила Айрис. – Думаю, стоит подождать Рокэ, и тогда мы все вместе сядем за стол.
Следующие два часа оказались посвящены светской беседе. Точнее, говорил в основном Робер. Айрис склонилась над пяльцами и казалась целиком поглощенной работой. Иногда она поднимала голову, чтобы задать уточняющий вопрос, а затем вновь возвращалась к своему занятию. Острые спицы мелькали в ее руках. По мере того, как шло время, движения девушки становились все более нервными и суетливыми. Наконец, случилось то, чего и следовало ожидать: Айрис уколола палец и вскрикнула.
- Больно?- участливо спросил Робер.
Она с ненавистью отбросила вышивку и воткнула спицы в кресло. Плечи ее дрожали. Робер хотел что-то сказать, как-то утешить собеседницу, но она вдруг закрыла лицо руками и затряслась. Айрис пыталась сдерживать слезы, но глухие, отчаянные рыдания рвались наружу. В какой-то момент она начала задыхаться и с трудом заставила себя глотнуть воздуха. Робер вскочил с места. Теперь он стоял почти вплотную к ней. Его рука неловко погладила ее по спине. Айрис выпрямилась. В ее глазах все еще стояли злые слезы, но голос, когда она заговорила, прозвучал сухо и зло.
- Где он шляется? – раздраженно спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: - Я жду уже третий час, а он все не идет!
- Возможно, его задержали дела, - предположил Робер.
Айрис горько расхохоталась.
- Знаю я его дела! Небось, опять отправился к какой-нибудь красотке.
Тут она была вынуждена сделать паузу, чтобы восстановить дыхание. Робер ждал. Немного успокоившись, Айрис продолжила:
- Ладно, допустим, это я еще могу понять. В конце концов, многие так делают. Но если бы он изменял мне только с женщинами! Я почти уверена, что этот мерзавец спит с моим братом!
Робер, растерявшийся от таких откровений, прятал глаза и молчал.
Он бы удивился еще больше, если бы узнал, что как раз в этот момент Катари, приехавшая навестить Марианну, судорожно комкала надушенный платочек и жаловалась подруге:
- Если бы мой муж изменял мне только с Алвой, это я еще могла бы понять. Но я почти уверена, что он спит еще и с женщинами. Каков мерзавец!
Ворон так и не явился к ужину. Робер, как мог, успокоил Айрис, с мстительным видом сжимавшую в руках блестящие спицы, и покинул особняк. Уже начинало смеркаться. В небе висела луна, похожая на непропеченный блин. Желание заснуть и не просыпаться сменилось желанием пустить себе пулю в висок. Робер поймал себя на том, что напряженно обдумывал такую возможность. В самом деле, возможно, самоубийство было решением всех проблем? Несколько секунд агонии – а затем он вновь очнется в привычном и знакомом мире с безалаберным Альдо, простаком Диконом и нервной девочкой Айрис.
Если честно, Робер думал об этом уже не в первый раз, но его все время что-то останавливало. Вот и сейчас, желая оттянуть момент принятия неприятного решения, он развернул коня и направился туда, где сверкал огнями королевский дворец. Ему зачем-то хотелось увидеть Альдо. Быть может, им двигало стремление проститься, а может, он все еще подсознательно надеялся, что кто-то сможет его переубедить.
К счастью или к несчастью, Альдо оказался на месте. Он сидел у себя в кабинете, со скучающей миной просматривая какие-то бумаги. При виде друга он явно оживился, вскочил с места и указал Роберу на кресло.
- Садись, рассказывай, как дела. Почему ты такой кислый? Что-то случилось?
Робер счел за лучшее помотать головой.
- Все в порядке. Просто я немного устал.
- Отлично, я как раз собирался отдохнуть и немного выпить. Составишь мне компанию?
Памятуя о пьяных откровениях Дика, Робер отказался. Впрочем, Альдо это не смутило. Он явно радовался возможности прервать работу. Сообразив, что из собеседника вряд ли можно вытянуть хоть слово, он принялся болтать сам. Его энтузиазм поражал. Энергично размахивая руками, он ходил взад-вперед по комнате и вещал что-то о звере Раканов, о грядущих переменах и о том, как следует обустроить государство. У него были десятки идей и планов. Похоже, ему по-прежнему нравилось играть в справедливого государя.
- Я вижу, ты вполне доволен жизнью, - осторожно заметил Робер.
Альдо на миг притормозил и уставился на него с легким недоумением.
- Разумеется. Что тут может не нравиться? Я счастлив!
- Далеко не все могут сказать то же, - продолжил Робер.
- Это ты о ком?
Робер собрался с мыслями и начал медленно перечислять, загибая пальцы:
- Дик, Айрис, Катари. Да и я, если честно.
- Ты это брось! – Альдо со всей силы хлопнул его по плечу. – Вы все просто пресытились семейной жизнью, вот и придумываете себе какие-то проблемы. Посмотри на меня: я холост и ничуть об этом не жалею. Никто мне не указ. Я могу радоваться каждому дню.
Он еще что-то говорил, горячо и вдохновенно. И в его словах, и во всем облике было столько уверенности, столько желания жить, столько юношеского пыла, что Робер невольно начал проникаться. Он машинально кивал. Его лицо оживилось, на запавших скулах выступил румянец.
«Может, и правда все не так плохо? – думал Робер. – Если поразмыслить, эта жизнь ничуть не хуже прежней, даже лучше. Надо только немного подождать, и все наладится».
Он успокаивал себя этими мыслями. Убаюканная пламенной речью Альдо, острая боль затихала. Когда друг во второй раз принялся рассказывать о своих грандиозных планах по преобразованию Талигойи в величайшее государство мира, Робер понял, что ему стало чуточку легче.
Альдо продолжал вдохновенно нести чушь, и, глядя на его лицо, никто в целом мире не мог бы догадаться, как ему осточертел и дворец, и титул, и все скучные обязанности. Игра приелась. Альдо тосковал, рвался на волю и ежедневно обещал себе все бросить, но всякий раз его удерживало осознание того, что он нужен Роберу. Он никогда не отличался душевной чуткостью, но тут вдруг сообразил, как друг зависит от его мнения, как цепляется за его мнимое благополучие, словно пытаясь убедить самого себя, что счастье возможно. Альдо считал, что разочаровать его было бы мерзко, и поэтому, стиснув зубы, повторял вновь и вновь, как заклинание:
- Я счастлив, счастлив, счастлив…
Иногда ему почти удавалось в это поверить.
-
-
30.12.2009 в 03:03-
-
10.01.2010 в 15:46-
-
13.07.2013 в 18:41Откровения Айрис и Катари (которую нельзя прибить к полу) просто шедевральны
Спасибо!
-
-
18.08.2013 в 08:55Что-то Альдо во всех фанфиках этого феста страдает больше всех. Ну, по крайней мере из тех фанфиков что я прочитала. Хотя не, в фанфике про пьянку и кровные клятвы он не страдает. Там вообще никто не страдает
Кстати, мой Альдо такой же как в этом фике о_о Но у меня он в итоге будет жив и счастлив)